думаю, в следующей части будут чувства Джона (следующее - это уже свидание, наверное ), там уже девушка-адвокат будет сметена шквалом итальянской страсти!!! только пока сама не вижу стройной схемы, надо думать

а все остальное - потом, со временем

Жду продолжения.

Bre, спасибо за отзыв! Вот эта часть - самая сложная! Не знаю, как и что написать
жду озарения

Джон Абруцци, глава мафиозного клана в Чикаго, осужденный на 120 лет за организацию двух убийств и попытку двух убийств, впервые шел в комнату для семейных свиданий в Фокс Ривер.
За спиной Абруцци слышал шаркающие шаги чернокожего охранника Криса, который сейчас пытался подтрунить над итальянцем:
- Эй, Джон, ты никогда не ходил на семейные свидания, не заявлял об этом в рапортах с просьбами, и, между нами, твоя …ммм... посетительница слишком молода для твоей супруги, так?
Слегка повернув голову, Абруцци ответил, нарочито усилив акцент и небрежно растянув слова:
- У нас, итальянцев, это называется личная жизнь, ты удивлен, наверное.

В конце коридора виднелась железная дверь комнаты свиданий, и Джон невольно замедлил шаги. Марсдейл божился, что девчонка чиста, никаких хвостов и стоящих за ней прочих лиц нет, но кто знает? Не любовь же с первого взгляда, в самом деле.
Лязгнула замком дверь, закрываясь за спиной Абруцци. Чертов Крис с его похабной усмешкой!

Девчонка сидела на кровати, чуть сгорбившись и отвернувшись к окну. При звуке запирающейся двери она вскочила, и итальянец отметил невысокий рост, длинные темные волосы, пышную фигурку и…огромные испуганные глаза. Джон усмехнулся, в два шага пересек комнату и оказался рядом: «Если я дотронусь до нее сейчас, она завизжит, наверное».

Минуты три прошли в молчании, причем Джон мог поклясться, что слышит, как бьется сердце странной гостьи. Наконец девушка проговорила, глядя на Абруцци снизу вверх и чуть запинаясь:
- Вы, наверное, удивлены, что я...

Не дав договорить, Абруцци легко провел пальцем по ее губам, затем, наклонив голову, поцеловал девушку. Она вздрогнула, но ответила на поцелуй, чуть помедлив, и Джон сильнее сжал ее плечи, целуя уже грубее, возбуждаясь от ощущения податливых губ, осторожных движений ее языка, ее неровного дыхания.

Он мягко подтолкнул ее в направлении широкой кровати, и они вместе сделали шаг к ней, не размыкая губ и еще жаднее впиваясь друг в друга. Итальянец запустил руку в длинные волосы девчонки-адвоката, легонько потянул их и прерывисто вздохнул от этих полузабытых, но таких знакомых ощущений женского тела.
- Как тебя зовут? – Абруцци наконец выпустил свою «супругу», сел на кровать и потянул ее за руку, приглашая сесть рядом.

- Севара, – она подняла лицо, и он невольно задержал взгляд на ее опухших от поцелуев губах, раскрасневшемся лице и горящих глазах, в которых до сих пор читалось восхищение со страхом. Странная девчонка, умудрилась здесь в тюрьме практически назначить ему свидание, а теперь дрожит от возбуждения и перепуга одновременно и смотрит на него так, словно от него зависит ее дальнейшая жизнь.

- Севара Абруцци. Абсолютно не звучит, как ты считаешь? – он дотронулся до ее лица, и девушка снова потянулась к нему. Джон легко опрокинул ее на кровать, лег рядом, снова и снова целуя губы, шею и плечи Севары. Он потянул вверх ее рубашку, и девушка с готовностью подняла руки, чтоб избавиться от нее, затем настал черед ее брюк и почти невесомого белья. Кружево, шелк – как же он соскучился по всем этим атрибутам женской одежды, по еле слышному запаху духов в ее волосах, по тому, как она вздрагивала сейчас под его руками. А ее грудь!.. Джон был почти готов спустить уже сейчас, когда просто смотрел на нее. Кончики его пальцев словно были чужими, он трогал, гладил и сжимал ее тело, чувствовал гладкость и теплоту кожи, ее дрожь… Абруцци быстро избавился от одежды и теперь еле сдерживался от того, чтобы не наброситься на Севару, останавливало только то, что по сравнению с ним девушка была такой хрупкой, маленькой. Некстати пришло воспоминание о Сильвии, но итальянец тут же прогнал эти мысли: Севара целовала его грудь, плечи и шею, чуть покусывая, дотрагиваясь языком, ее волосы рассыпались по его телу. Это зрелище завораживало, Абруцци зарылся лицом в волосы девушки и шумно выдохнул: «Иди ко мне». Лицо девушки еле достигало уровня его груди, а собственное тело казалось Джону слишком большим и тяжелым для того, чтоб войти в нее и не причинить боль. Итальянец на минуту остановился, поглаживая спину и плечи Севары, словно успокаивая себя и ее, а она вдруг выскользнула из его рук, повернулась к нему спиной, и ее попка оказалась прямо там, где Джону хотелось больше всего. Это словно подхлестнуло Абруцци, одной рукой он обхватил грудь, другую снова запустил в волосы девушки, зарылся лицом в ее шею и вошел в нее несколькими резкими движениями... Он начал двигаться, сначала осторожно, затем все сильнее, пытаясь полностью войти и продлить это ощущение горячего и тесного внутри тела, ответных движений Севары и ее слабого постанывания. Джон слушал их неровное, шумное дыхание, биение собственного сердца, толчки горячей крови там, внизу, и ему казалось, что не было суда, приговора и тесной камеры в его жизни, а есть только то, что он всегда любил: свобода, азарт, деньги, женская теплота и влажность, и так много всего впереди, и он успеет сделать все… Оглянувшись через плечо, Севара смотрела на него, ее губы подрагивали, силясь что-то произнести, и в самый последний миг, перед тем как взорваться, он несколько раз прошептал ее имя, а она – его.

А потом они быстро одевались, каждый чуть отвернувшись от другого, и стены комнаты показались грязными и обшарпанными, стали слышны шаги охранников в коридоре, и откуда-то пробивался запах тюремной еды.
- Ты придешь опять? – чуть хриплый шепот Абруцци звучал почти небрежно, словно дела никакого не было ему до того, придет ли она снова.
- Ты хочешь, чтоб я пришла? – слабо улыбнулась Севара, убирая непослушную прядь волос за ухо.

- Эй, Джон, ты должен рассказать мне о своем секс-свидании! – горячился Паоло - сокамерник Абруцци.- Ну как она, какие у нее сиськи и зад?

Джон сидел на своей койке, точно так же сгорбившись, как до этого сидела Севара, ожидая его в комнате для свиданий, и негромко напевал что-то из Beatles. В темноте камеры ему виделись большие глаза Севары, испуганные и восхищенные одновременно.

Я ещё раз убедилась, что у нас форуме появился ещё один талантливый автор!.. НЦ - тема сложная, тут важно чувствовать тонкости, чтобы не свалиться в пошлости (в смысле, банальности) и сохранить остроту ощущений.

Мне очень понравилось. Всё в абсолютном каноне. Понравилось, что не было долгих разговоров и поучительных бесед - это было бы не в духе Абруцци. Джон получился брутальный и страстный. Понравилось, что ты в нескольких словах сумела воссоздать атмосферу камеры семейных свиданий.

Написано замечательно. Отличный дебют. Думаю, обоим участникам понравилось, и в будущем нас ждёт ещё более откровенное продолжение!..

именно поэтому я долго и не могла ничего выдать. У меня так и осталось - начало описания технических шагов, которое скатывается в чувства, боюсь, что в некоторых местах все же "розовые бантики-сопли-слюни" остались. Но переделывать не хотелось уже, боялась, что заброшу совсем

три части "свиданий" написаны от 1 лица - от лица адвоката Севары. Здесь я специально убрала это, потому что Севара бы просто бы захлебнулась эмоциями при одном только виде Джона. Писала как будто от лица человека, знающего Джона. Зато пришлось отступить от описаний самого Абруцци, а я так люблю это делать!

это главное, если у меня получилось. Нельзя переделывать Джона.

спасибо большое, Bre, мне очень важно твое мнение.

сама удивляюсь. Впрочем, Таня мне очень доступно объяснила про Стокгольский синдром, так что я не виновата

да, я именно так хотела. Если б я писала от лица адвоката, я бы наверное, описала ощущения его рук, обнимающих сзади, ощущения небритости его лица, возбуждающее раздражение от этого, его негромкий хриплый голос, что-то нашептывающий сзади в ухо.... А тут пришлось ограничиться только позой, остальное додумывают читатели.

это главное для меня. Не вижу Абруцци, сгорающего от страсти, как неопытный мальчик или неуверенный в себе мужчина. Должно быть как-то по другому, вот я и пыталась

manul, спасибо, что читаешь и оцениваешь. Я прямо-таки горжусь твоими рецензиями!

Добавлено (16.09.2009, 08:44)
---------------------------------------------
да, хотела еще добавить, что писала все это, рассматривая фото Стормаре, думая о Стормаре и слушая его песни

я слушаю его песни даже не как музыкальное произведение, а скорее для того, чтоб слушать его голос

А продолжение будет?

ВАААА!! наконец-то!!! Оно сверщилось!!!!!
все именно по-абруцциевски!!! без лишних церемоний, "лирических отступлений"...прямолинейно и четко!! И это очень здорово!!!!
Он в меру циничен, это привлекает:

sevara13, чем же закончится запретный роман адвоката и преступника??? Оч жду продолжения

ну с такими учителями на нашем форуме....

о, я так долго вынашивала эту фразу!

бедный! зато мы, зрители и читатели, получали такое наслаждение от этого цинизма!

теперь сама вошла во вкус! очень хочу! Наверно, будет!

Девочки, спасибо большое за оценки и интерес вообще к Джону

sevara13, я хочу, чтобы Джон и Севара продолжали свои свидания.

Спасибо Эdit за наши с Линком объятья, и LightLovely за снег!

как бы я хотела видеть его таким! Я смотрела сцену его встречи с женой, застыв на полу перед экраном и забыв, что надо дышать... Если б в фильме была бы любовная линия с ним, я бы сошла с ума

вот тут чуть-чуть ООС. но про Битлов - чистая правда! В сериале Абруцци их цитировал, а в жизни Стормаре их обожает! Так что мне очень хотелось сделать что-то подобное

я постараюсь (в миллионный раз оригинальный сюжет Побега будет похерен фикрайтерами )

хотелось бы! думаю, он действительно хотел бы хоть иногда в своей жизни не принимать опасные решения, не вершить суды и дела, а просто ....напевать Битлз

я в ЛС ответила по поводу твоих фиков

Малый зал заседаний городского бизнес-центра постепенно заполнялся людьми в однотонных серых или темно-синих костюмах с галстуками, с деловыми кейсами либо папками для бумаг и своеобразными манерами выпускников престижных колледжей. Я выбрала место у окна, мечтая о том, чтобы рядом не оказалось чересчур активного собеседника, живо интересующего темой сегодняшнего семинара. Коллегия адвокатов периодически организовывала семинары для юристов штата на общеизвестные и довольно-таки затасканные темы, и сегодняшний тоже не был исключением. Однако для меня это собрание несло в себе некоторую долю мистики: тема семинара звучала как «Кодекс чести адвокатов», а не далее как вчера у меня было второе «семейное» свидание с Джоном Абруцци.

Я раскрыла блокнот, достала автоматический карандаш и покорно приготовилась провести следующие полчаса, изображая абсолютную преданность своей профессии. Лектором оказался высокий, полный и седой мужчина лет сорока, который начал семинар следующими словами:

- Рад видеть вас всех здесь у нас, и, насколько я помню, многие из вас уже были на моих лекциях. Что ж, если я не утомил вас своими темами, сегодня мы поговорим о Кодексе чести адвокатов, о профессиональной этике представителей этой профессии.
В глазах общества судебная власть должна олицетворять справедливость. Каждый, чьи интересы затрагивает производство по уголовному делу, рассчитывает на защиту в суде его прав, удовлетворение его притязаний. А именно в суде сталкиваются противоположные интересы того, кто нарушил закон, и общества, интересы обвиняемого и потерпевшего, других лиц. Судья, следователь, прокурор, защитник действуют в сфере конфликтов и межличностных, и социальных. В этих условиях к деятелям правосудия и к тем, кто ведет следствие, осуществляет уголовное преследование, предъявляются повышенные нравственные требования.

«Нравственные? – Я отвернулась к окну, за которым внизу, в парке гуляли пешеходы, сновали туда-сюда велосипедисты, бегали дети, и машинально сунула карандаш в рот. – Вчера я была какой угодно, но только не «нравственной». Странно, но пойти на второе секс-свидание с Абруцци оказалось сложнее, чем увидеться с ним впервые. Меня мучило не абстрактное волнение перед неизведанным, а жгучая тревога, страх оказаться не той, какой меня хотел видеть Джон, узнать Джона не таким, как я рисовала его себе. Теперь, после той, первой встречи, я вдруг ясно и ярко увидела в нем убийцу и мафиозного лидера, жестокого руководителя и негласного судью, выносящего смертные приговоры. Исчез романтический ореол узника, сидящего в тюрьме штата, и, однако же, меня еще сильнее влекло к нему.

- Само законодательство, как вы знаете, содержит нравственные требования к деятельности судов и правоохранительных органов. Но эти требования, адресованные обычно учреждениям, относятся к людям, осуществляющим судопроизводство. Так, Всеобщая декларация прав человека исходит из того, что суд должен быть равным для всех, справедливым и беспристрастным.

Беспристрастной я тоже не была. Все мои тревоги и сомнения исчезли, как только я оказалась за дверью «комнаты свиданий», как только увидела Абруцци, стоящего у окна, постукивающего пальцами по серой стене. Джон словно застыл у той стены, возвышаясь над кроватью и скамьей, надо мной, и именно я сделала первые шаги к нему в этот раз. А в следующую секунду я была уже в его руках, и если внимательно приглядеться, то и сегодня можно увидеть следы того поцелуя на моих губах, хотя я тщательно маскировала их косметикой. Мы раздевали друг друга с ошеломляющей скоростью, больше мешая, чем помогая, прерываясь на новый, еще более страстный поцелуй, застывая на секунду в полустянутой, расстегнутой одежде, и в следующую минуту снова яростно избавляясь от нее. Я задыхалась в его руках, под его поцелуями и ласками...

- Сегодня мы говорим об Основных принципах, касающихся деятельности юристов, принятых Конгрессом Организации Объединённых Наций по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями, так называемых «Гаванских правилах», а в частности о независимости адвокатской профессии. Адвокат обязан противодействовать любым попыткам посягательства на свою независимость, в том числе со стороны органов власти и должностных лиц, сохранять стойкость, мужество и принципиальность в выполнении своих обязанностей, отстаивании своих прав и всесторонней защите прав, свобод, интересов и благ клиента.

Посягательств на мою независимость? Нет, вчера я сама… посягала. Неизвестно как я оказалась сверху, и я целовала Джона Абруцци так, словно это был наш последний день на земле, словно он был единственным мужчиной на нашей планете. Он смеялся. Он что-то успокаивающе шептал по-итальянски и помогал мне, направляя и придерживая меня. А потом бестолковая торопливость исчезла, и остались только наше сбившееся дыхание неспешные, ритмичные движения, сильные руки Джона, непонятный взгляд его серо-голубых глаз, его горячая кожа… Временами он сильнее сжимал мое тело: «Смотри на меня. Не закрывай глаз. Смотри на меня и на себя». И я, задыхаясь от этих слов, послушно зачарованно смотрела на наши тела…

Я оглядела присутствующих в зале. Большинство мужчин, две-три молодые женщины, и несколько дам постарше. С некоторыми я сталкивалась в суде, кого-то видела по работе в других местах. Интересно, был ли кто-то из них в такой ситуации, как я?

…А потом, после всего, я слушала дыхание Абруцци и рассматривала его руки, такие сильные и нежные одновременно, загорелые снаружи и трогательно-белые с внутренней стороны. Я водила пальцем по его груди, а Джон лениво перебирал пальцами по моей спине и чему-то улыбался.

- Как отмечалось выше, в морали действуют духовные санкции в виде нравственного одобрения или осуждения общественным мнением, индивидуальным сознанием. В то же время Кодекс чести предусматривает, что нарушения его предписаний рассматриваются квалификационными коллегиями юристов. За совершение поступка, позорящего честь и достоинство адвоката, умалившего авторитет судебной власти, квалификационная коллегия может прекратить полномочия данного представителя нашей профессии. Следователь, прокурор, судья в общении с другими гражданами на службе и вне ее обязан безупречно соблюдать нравственные нормы. Все его поведение, внешность должны быть образцом соблюдения требований этики….

- Простите? – я поднялась со своего места, слишком громко захлопнув свой ежедневник и этим обратив на себя внимание всех присутствующих коллег. – Простите, но я должна идти. Ваша лекция была …мм.. замечательной, и я действительно сожалею, что не могу дослушать ее до конца.

Я пересекла весь зал, направляясь к выходу, не обращая внимания на взгляды и перешептывания коллег, на застывшего лектора, вся фигура которого выражала полное осуждение. Что ж поделать, наверное, я все время делаю что-то вопреки «требованиям этики и нравственным формам»…

Воспоминания героини великолепно выстроены, безупречно и красиво выписаны. С нетерпением жду продолжения

да, немного поискала в сети общие понятия

(мою героиню) меня назвали порочной!!!

я уже обвиняю себя в какой-то озабоченности

да, мы что-то шутили о Поле и о твоей профессии в этой связи

ага, на самом деле мне нравится это, просто для приличия чуть-чуть возмущаюсь