Я не выношу слез. Нет, правда – терпеть не мгу этих зареванных мордашек. А по-другому не получается. Я могу внушать им только ужас, безграничный страх. Они так мило боятся – испуганно поводят плечами, опускают глаза, закусывают нижнюю губу… А иногда их хрупкие тела начинает донимать едва заметная дрожь – все признаки налицо.
А мне собственно это нравится. Все эти детские симптомы страха, только вот слез не люблю. Опухшие глаза, покрасневшие лица, привкус соли на нежных губках – не по моей части. Я предпочитаю покорных молчаливых куколок с аппетитными задницами.

Но «девочки» разные бывают. Некоторые пытаются сопротивляться, что, если честно, еще больше меня заводит. Но к чему приведет их бездумная и слепая агрессия? Ответ: к тому самому. Конец всегда одинаков – рано или поздно они все станут моими девчушками или же станут объектами «общего потребления», чего я им искренне не советую. Уж лучше быть моим «приобретением» и по крайней мере знать, кто дерет тебя по ночам, чем гадать, чья дубинка сейчас в твоей заднице.

Вот возьмем к примеру Изгоя. Ну чего девочка капризничает? Уже бы давно взялся за кармашек и жил бы себе припеваючи! Так нет – моральные принципы, боязнь «потерять лицо», полюс ко всему острый язычок… Нет, мне это нравится, конечно же, но в другом смысле…ну, вы понимаете.

Или Скофилд… Уй, эту жопку я вот уже которую неделю мечтаю заполучить. Мой сладкий неоновоглазый мальчик, единственный твой недостаток – то, что мозгов тебе не занимать. Ну, ничего, еще будет время тобой заняться…
И о чем это я? А, о девочках моих! Да, все они такие разные и в то же время на удивление похожи. Все боятся, все не хотят, все мечтают, чтобы ночь поскорее закончилась – но не все понимают своего счастья – у некоторых все же есть шанс выйти на волю живыми. Маленький шанс, но есть! Просто не у всех хватает ума вести себя правильно.

Как сейчас помню, в прошлом году привели к нам «новобранцев». А так как мой очередной «партнер» по камере доживал последние часы в лазарете, то ко мне подселили ЕГО. Оо, этот парень был просто бесподобен! Я звал его Рик или Рикки – в зависимости от настроения. Обладал он потрясающей внешностью: волосы темно-медные, глаза, я даже не знаю, какого-то тамарисково-зеленого цвета, тонкий в кости и гибкий, словно гимнаст. А главной его особенностью была ну ооочень чувствительная кожа. Да, его тело постоянно носило мои отметины. Я любил оставлять багровые засосы на его девчачьей шее, синяки пальцев на бедрах – я мог трахать его часами без остановки, и все равно снова хотел поиметь эту рыжеволосую сучку! А его губы – всегда были припухшие после моих ночных поцелуев – следы моего триумфа… И что еще мне в нем нравилось, так это то, что он никогда не плакал. Как ни старался я довести его до слез – ни в какую. Даже в нашу первую «брачную» ночь он не позволили себе такой роскоши. И за карман он держаться отказывался. Все знали, что он моя собственность, но это неповиновение… было несколько необычным в нашей тюрьме. Спросите почему же я его не убил, если мог лишить жизни и за меньшую дерзость? Или не отдал другим заключенным? Все очень просто: мне нравилось его трахать и параллельно с этим я не оставлял надежды, что когда-нибудь увижу глаза Рика мокрыми. И я дождался. Правда моей заслуги в том не было: ему пришло письмо из дома – его сестренка умерла от какой-то болезни. В тот день он не пошел на прогулку – я оставил парня в камере. А когда вернулся, то влажными были лишь его щеки, а глаза – они стали до горечи сухими. Увидев меня, он также как обычно занял свое место на нижней койке, приготовившись к моему обычному ночному развлечению. Конечно, в такой момент было бы правильным оставить его в покое, но какую «правильность» вы ожидаете от Ти-Бэга? В ту ночь я имел его с каким-то особым остервенением, желая каждым новым движением заставить его почувствовать себя более ничтожным, чем он есть. Надо отдать ему должное – чтобы не застонать Рик с такой силой вцепился в решетку кровати, что разодрал в кровь руки. Я увидел это утром, когда он застирывал простыню, желая смыть с нее следы своего падения и моей спермы.

Вот какой это был парень, Рик Невис. Потом его перевели в другую тюрьму, а в мою камеру начал поступать нескончаемый поток безликих девчушек с классными задницами и зареванными личиками, имена которых я даже не старался запомнить. И все началось по новой: страх, стоны, всхлипы, плач по ночам. А я просто не выношу слез…